Экономические стимулы энергоэффективности
Сейчас обсудим некоторые экономические стимулы энергоэффективности на примере выступления профильного эксперта.
19 апреля в Москве прошла конференция «Надежность и качество обслуживания потребителей электрической энергии: проблемы и решения», организованная Некоммерческим партнерством Гарантирующих поставщиков и Энергосбытовых компаний. Конференция собрала более 120 участников: представителей энергосбытовых и сетевых компаний, федеральных органов власти, крупных потребителей, среднего и малого бизнеса.
С докладом, посвященным проблемам реализации ФЗ № 261 “Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности…” выступила Татьяна ИВАНОВА – первый заместитель генерального директора компании «КРЭС-Альянс».
– В ноябре 2009 года был принят ФЗ № 261 «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности…», который был призван стать основой для реализации стратегии обеспечения энергоэффективности экономики нашей страны. Как он реализуется на практике?
К сожалению, в этом законе отсутствуют два важных элемента, определяющих реализацию любого процесса: экономические стимулы для того, чтобы субъект начал реализацию соответствующих мероприятий, и ответственность за бездействие в случае, если такие мероприятия не реализованы. Поэтому те инструменты, которые заложены в законе, пока малоработоспособны и реализуются только лишь с использованием административного ресурса.
Тем не менее, многие предприниматели сегодня задумываются и об энергосбережении, и об энергоэффективности. Электроэнергия перестала быть дешевым ресурсом. Ее стоимость растет, а это экономический стимул для сокращения непроизводительного расхода электроэнергии, оптимизации ее использования. С другой стороны, темпы энергосбережения (к сожалению, далеко не всегда при этом сохраняется полезный эффект от использования энергоресурсов) ниже темпов роста стоимости электроэнергии. А потому затраты в абсолютном выражении на нее не снижаются, а растут, предприятия терпят убытки. Кто-то может возразить, что не было бы энергосбережения – убытки предприятий были бы больше. Но результат-то все равно один: доля стоимости электроэнергии в издержках растет, ограничивая экономический рост в целом. Именно эта проблема превратилась в начале текущего года в политическую и привела к известным решениям правительства. Сегодня под пристальным вниманием находятся вопросы, связанные с энергоэффективностью поставщиков, их затратами на производство, передачу и распределение электроэнергии. Участники цепочки энергоснабжения должны в не меньшей, а то и большей степени повышать свою эффективность по сравнению с потребителями электроэнергии, чтобы удержаться в рамках ценовых ограничений, заданных правительством. Но это внеэкономические стимулы и они мало связаны с 261-ФЗ, да и вообще с действующим законодательством. Более того, при ближайшем рассмотрении, они ему противоречат.
– Известно, что одной из проблемных зон у нас в плане энергоэффективности является ЖКХ. Что на Ваш взгляд там нужно делать?
Действительно, энергоресурсы, поставляемые на коммунальные нужды, в достаточно больших объемах растворяются и уходят в небытие. В частности, коммунальные электросети несут потери в объемах 30-35% отпуска электроэнергии при нормативных 8-10%. В таких условиях именно коммунальные электросети начинают устанавливать общедомовые приборы учета – у них есть экономический стимул: снизить потери. Является ли это энергоэффективностью? С точки зрения сетей – да. Они правильно посчитали свой отпуск электроэнергии и сократили в разы потери. С точки зрения процесса в целом – пока нет. Ведь расход электроэнергии остался прежним – просто теперь он учтен, и «черные дыры» становятся немного светлее: потребители начинают понимать, что в их домах не все в порядке и с эффективностью, и со сбережением. Диагноз поставлен. Дело за «лечением»: энергосбережением и повышением энергоффективности оборудования потребителей – жителей многоквартирных домов.
Скандалы с оплатой электроэнергии на общедомовые нужды возникают по всей стране – наша область здесь не исключение. Переход на расчеты за реально потребленную жилым домом электроэнергию идет болезненно и трудно. Но иного пути нет. Мировой опыт показывает, что учет потребляемых ресурсов – единственно возможная отправная точка для повышения энергоэффективности. Именно установка общедомовых приборов учета позволила выявить проблемы энергопотребления в жилых домах, обнаружить воровство электроэнергии как бытовыми потребителями, так и предпринимателями, снизить непроизводительный расход ресурса. Повсеместный учет – это своего рода градусник, лакмусовая бумага для обнаружения проблем и, как следствие, формирования стимулов к энергосбережению.
– Сбытовые компании заинтересованы в том, чтобы потребители снижали объемы потребления электроэнергии?
На сегодня в снижении энергопотребления не заинтересованы ни генераторы, ни сетевые компании, ни гарантирующие поставщики: сокращение полезного отпуска неизменно ведет к снижению их доходов, росту удельных затрат. В существующей модели рынка электроэнергии и мощности интересы ГП и потребителей противоположны и в отношении энергоэффективности: маржинальный доход сбытов напрямую связан с неэффективным планированием потребителей при покупке мощности. То есть если потребители вдруг все станут энергоэффективными – гарантирующий поставщик понесет потери, которые в сегодняшней практике регулирования сбытовой надбавки могут стать для него фатальными. Все то, что сегодня делается в этой области в ряде ведущих энергосбытовых компаний страны, в том числе и у нас, делается не в рамках нормальной экономической выгоды, а параллельно, или же ей вопреки. Это проблема модели сегодняшнего рынка в целом и здесь надо многое менять.
Важный аспект – взгляд на проблемы энергоэффективности как минимум с точки зрения экономики региона, а не отдельно взятого потребителя или поставщика. Предприниматели заинтересованы в обеспечении эффективности своего бизнеса, и то, что электроэнергия перестала быть бросовым ресурсом – уже достаточный стимул для энергосбережения и повышения энергоэффективности. Но, конечно, при условии, что при неоплате ресурса прекращается его подача.
Другое дело – уровень региона. При наличии фактически неотключаемых социально значимых потребителей в том же ЖКХ или опасном производстве рост стоимости электроэнергии ведет лишь к росту неплатежей. И именно энергосбытовые компании, гарантирующие поставщики электроэнергии, видящие все проблемы сверху, целиком, находясь на стыке оптового и розничного рынков электроэнергии, на границе взаимодействия электроэнергетики как отрасли с остальной экономикой региона, заинтересованы как никто другой, в энергоэффективности как потребителей, так и поставщиков. Но эта заинтересованность опять же мало связана с ФЗ-261.
Посмотрим на известную проблему электрокотельных Мурманской области. Они проектировались и строились из расчета наличия у нас дешевой избыточной электроэнергии. В предыдущей жизни – региональной модели производства и потребления электроэнергии – это было правильным решением, ведь электрокотельные наиболее эффективные источники тепловой энергии как с точки зрения КПД, так и с точки зрения автоматизации, а значит, операционных расходов. Да и стоят они на порядок меньше, чем те же мазутные или угольные котельные. Но с приходом в нашу жизнь реалий общенационального рынка электроэнергии, усреднивших цены по двум зонам на всю большую страну, оказалось, что производство тепла на электрокотельных не просто невыгодно, а катастрофически невыгодно: экономически обоснованная стоимость электроэнергии в тарифах на тепло в разы ниже реальной, приобретаемой на рынке. Значит ли это, что электрокотельные надо уничтожить как класс и заменить на гораздо менее эффективные и более затратные угольные и газовые котельные, которые, на первый взгляд, сегодня проходят по ценовым показателям первичного топлива и выходной энергии? И вот здесь, решая одну проблему, важно не получить пять других. Нужно взвесить все за и против, сделать прогнозы и только потом принимать решения. Как говорится, «семь раз отмерь – один отрежь».
– Что Вы имеете в виду?
Перевод котельных на альтернативные виды топлива – не панацея. Уголь в принципе дешев по цене, но при эксплуатации угольных котельных, за исключением небольших, высоки операционные издержки, включающие и затраты на экологию. Про газ много говорят, но взятый курс на обеспечение равной доходности при экспорте и продаже газа на внутреннем рынке вряд ли позволит держать цены на него низкими уже через несколько лет. Если даже этого не случится, наш газ со Штокмана будет очень недешевым и это признают все эксперты. Биоресурсы в нашем регионе небогатые, поэтому пелеты для биокотельных придется завозить из других регионов. В Швеции активно используются котельные на ТБО, но капитальные вложения в них достаточно высоки, хотя они окупаются в условиях приоритета экологичности и, как следствие, высоких затрат на утилизацию отходов и экологических пошлин. До этого нам, наверное, еще далеко: сами решения о переводе теплоисточников с экологически чистой электроэнергии на уголь – реальное подтверждение тому, что экология у нас не в почете.
С другой стороны, действительно, стоимость электроэнергии на оптовом рынке слишком высока для использования ее на цели производства тепла. Где же выход? Выход – в изменении модели рынка электроэнергии. Ведь современные электрокотельные, представляющие из себя недорогие высокоавтоматизированные дистанционно управляемые агрегаты, являются для энергосистемы идеальной активной нагрузкой, наличие которой очень полезно и для работы генераторов, и для работы сетей.
Генерация, особенно атомная и тепловая, заинтересована в равномерной загрузке, электрокотельные – в снижении цен. Вот она – точка соприкосновения интересов. В ночное время потребление резко сокращается, спрос падает. Вместо того, чтобы разгружаться, атомные блоки могут отдавать свою электроэнергию электрокотельным по пониженным в разы ценам. Последние греют теплоноситель в аккумуляторных баках, а в часы пиков потребления – выключаются, разгружают энергосистему и отдают накопленное тепло. Электрическая нагрузка котельных важна и для сетей: массовое закрытие электрокотельных создаст угрозы для нормальной работы трансформаторов на подстанциях, ухудшится качество электроэнергии, ведь существующие подстанции и ЛЭП строились с учетом этих нагрузок.
Конечно, необходимо снижать и операционные издержки котельных. И здесь электрокотельные опять в плюсе по сравнению с другими источниками теплоснабжения: их возможный уровень автоматизации неизмеримо выше. В США, например, они включены в интеллектуальные системы, позволяющие отслеживать уровень цен на рынке и автоматически запускать котельные в периоды, когда цена на электроэнергию ниже определенного уровня.
Те предпосылки, которые 30-40 лет назад были использованы для создания систем теплоснабжения региона на основе электроэнергии, а не других видов топлива, у нас никуда не делись. В условиях, когда в области имеется около 550 МВт запертой мощности, практически отсутствуют эффективные ТЭЦ, которые могут напрямую отапливать города и поселки в теплофикационном режиме выработки электроэнергии, а основу баланса производства электроэнергии составляет атомная и гидрогенерация, именно такой путь модернизации теплоснабжения, на наш взгляд, представляется одним из вариантов энергоэффективного развития с точки зрения региона. Сегодня мы в КРЭС-Альянсе начинаем работу над разработкой программы ликвидации тарифных и иных дисбалансов в энергоснабжении регионального ЖКХ. Первый этап этой работы, в которой наряду с нашими специалистами примут участие ведущие экспертные организации страны, такие как Высшая школа экономики, Московский энергетический институт и другие, будет готов к сентябрю – новому отопительному сезону. Мы надеемся, что сможем получить ответы на многие вопросы, и наконец не на словах, а на деле заняться проблемами энергоэффективности региона.
Мы продолжим следить за развитием событий – оставайтесь с нами.